Вообще я планировала отдыхать июль и немного в августе, а в результате каникулы затянулись до середины октября: в Одессе мне даже пришлось менять билеты – так было хорошо!
В августе я тихонько отпраздновала свой день рождения и в целом много читала, слушала музыку и ездила на океан. Много думала про всякое и вообще, если честно, то было супер пупер: какой-то первоклассный дауншифтинг.
Это я завтракаю сама в свой день рождения в классном месте 
А это я по будням хожу в галереи и сижу там в пустых кафе
Напоминаю про историю с Никой Водвуд, которую обсуждали все кому не лень в августе. Для тех, кто вдруг пропустил (хотя сложно было, в фэйсбуке и телеграмме высказался практически каждый!), Медуза написала текст про активистку Нику Водвуд – “самую известную феминистку России”. Я смотрела несколько видео Ники про феминизм, и не со всей риторикой и выбором слов там согласна, но! говорить про феминизм в России сложно, и мне кажется это важно, что хоть кто-то о нем заговорил.
В общем, если вы прочитаете текст Медузы, то скорее всего у вас будет много смешанных эмоций и все они будут не в пользу Ники. У меня они были еще и не в пользу Медузы, то есть мне показалось, что даже если это и честный, описательный профайл, то он упускает из вида самое важное – а чем Ника все-таки известна.
Потом я прочитала 2 полярных мнения про все это дело, и в целом это стало классным примером про вообще журналистскую работу и как мы ее все по разному интерпретируем.
Мнение Александра Горбачева:
Непопулярное мнение: профайл Ники Водвуд на «Медузе» — норм.
Какие вообще могут быть задачи у такого профайла? Я вижу два возможных направления. Первое: рассказ о бэкграунде публичной фигуры, о том, как сложился ее характер и статус; это нужно, поскольку мы что-то знаем об этой фигуре только с ее слов, а более объемная картина — это всегда любопытно. Второе — и пожалуй, даже более важное — попытка понять, почему в России (возможно, не только в России, кстати) общественные активисты, которые борются за добро, уважение и вообще какие-то позитивные ценности, в какой-то довольно скорый момент съезжают в нетерпимость, в отказ от диалога. Это ведь далеко не только про Водвуд — с Навальным очень похожая история.
Первая задача, кажется, тут выполнена — много интересного про детство, юность, семью, воспитание, работу; все это создает некий объемный портрет, помогает понять, как Водвуд пришла к тем ценностям, которые отстаивает; да, бытие определяет сознание — но всегда любопытно, как конкретно это работает. Самый яркий момент — про перековку из либертарианок в феминистки; такая траектория со сменой полярностей вообще ведь довольно характерна для людей, склонных к активизму; интересно, есть ли какие-то исследования про то, почему так происходит.
Вторая задача тоже выполнена — мы понимаем, что эволюция публичного поведения Водвуд есть род самозащиты; что едва ли не единственным действенным механизмом борьбы с постоянной ненавистью, которая обрушивается на активистку (в данном случае на Водвуд, но это легко экстраполируется), становится опора на себя, тотальное чувство собственной правоты, помогающее сохранить идентичность и продолжать действовать. И то — не всегда помогающее; и когда случается личная беда, героиня начинает терять контроль.
Это грустная история, вообще-то. У меня как у читателя она вызывает сочувствие — ну и растерянность: по итогу получается, что в результате простой и понятной заботы о себе в публичной сфере громоздятся большие echo chambers с непроницаемыми стенами, поверх которых население этих пространств кидает друг в друга говном.
Могут ли к этому тексту при этом быть претензии? Конечно. На мой взгляд, основных три: две внутренних и одна внешняя.
1) Чисто эмоционально и с точки зрения объемов тут есть, конечно, некоторый дисбаланс между рассказом о позитивной программе Водвуд (что именно она делает и как это влияет на культурное поле) и тем негативом, который окружает ее деятельность. Наверное, этот дисбаланс можно было бы уравновесить лучше, добавив сюда еще несколько абзацев или главу про то, что именно она рассказывает в своих видео, — и попытавшись как-то по-журналистски описать, как это влияет на среду вокруг. То есть что-то тут есть — цифры, темы роликов, реплика Оли Касс. Но могло бы быть больше — сейчас как бы не до конца понятно, что это за феминизм такой, который Водвуд исповедует, и почему эта тема вызывает столько ненависти; не только ведь в характере героини причина.
2) В тексте есть люди, амплуа которых можно описать как «хейтеры»; это логично, учитывая, что текст про то, куда и как приводит ненависть. При этом кажется странным, что нет морального измерения их действий — не авторского осуждения, конечно, но какого-то их ответа на вопрос, как они сами оценивают их с моральной точки зрения. То есть, например, они считают, что делают что-то плохое? Если нет, то почему?
3) Тайминг. Конечно, публиковать этот текст сразу после того, как против Водвуд опять случилась довольно дикая и гнусная травля в твиттере (будет называть вещи своими именами, это именно оно); сразу после того, как сама она объявила, что уходит из активизма и что ей сейчас слишком тяжело — да, это выглядит нечутко. Да, наверное, в идеальном мире стоило бы выждать какое-то время. С другой стороны, есть неумолимая и тоже рациональная логика работы СМИ: есть событие, и текст к этому событию органично привязывается. Должны ли мы относиться к Нике Водвуд иначе, чем к любой другой публичной фигуре? Тут сложный моральный компромисс. Не знаю, как бы я поступил на месте редакции.
Так или иначе, проблема в том, что даже если бы этот текст вышел бы через месяц и содержал в себе дополнительную главку о достижениях Водвуд, не уверен, что реакция на него в условно активистских кругах была бы более положительной (про героиню не говорю). Возникает неприятное ощущение, что когда речь идет о «своих», о людях, которые предположительно делают что-то хорошее и близкое, тогда о существовании профессиональных конвенций и процедур как-то забывается, и включение любой фактуры, которая может представить героиню не просто хорошим человеком, а кем-то более сложным, воспринимается как нечуткое, если не прямо преступное. Происходит мое нелюбимое стирание многозначности — хотя именно эта противоречивость в Водвуд и есть, по-моему, самое интересное, и она в тексте выявлена довольно выпукло.
Увы, реакцией на эту противоречивость становится ярость; и стены эхо-комнаты смыкаются; и я тоже пишу этот пост в телеграме, где нет комментариев.
Мнение журналиста Фарида Бектемирова
Там большой текст, прочитать его можно по ссылке вот тут, он там интересно сравнивает 2 профайла сделанных Медузой: профайл на Нику Водвуд и на Оюба Титиева, за который автор Шура Буртин получил премию True Story Award.
Интересно все-таки смотреть, как публике нужны абсолютные герои или абсолютные злодеи, и такие жесткие позиции не оставляют людям пространство на ошибки, изменения или улучшения.
ПРО БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ
Посмотрела TED-выступления Дэна Паллотты (Dan Pallotta) — активиста, профессионального фандрайзера, писателя.
Далее “Маркетинг Культуры” классно просуммировал:
«Я хочу рассказать, как стереотипы о благотворительности и некоммерческом секторе подрывают наше желание изменить мир, мешают творить добро.
Многие считают, что коммерческий сектор поднимет экономику развивающихся стран, а об остальном позаботится социальный бизнес. Я тоже в это верю. Но проблема в том, что коммерческий сектор всегда обходит стороной 10% самых малоимущих и несчастных.
Существуют «продукты», которым нельзя дать денежную оценку. А именно она и нужна для функционирования рынка. Я вхожу в совет директоров центра для умственно отсталых людей. Они нуждаются в смехе, сострадании, любви. Как измерить это в деньгах? Именно здесь подключается благотворительность.
Благотворительность — рынок, где товар — любовь. Но, похоже, этот сектор не работает. Почему организации по борьбе с раком груди так и не приблизились к открытию действительно эффективного лекарства? Проблемы, которые приходится решать социальному бизнесу, огромны, а сами организации по сравнению с ними крошечные. Наша система убеждений — то, что сдерживает их рост.
Есть пять тем, в которых некоммерческий сектор дискриминирован:
1. Вознаграждение
Нам не нравится, что кто-то может заработать слишком много, помогая другим людям. Хотите заработать 50 миллионов долларов, продавая видеоигры? Пожалуйста. Но если хотите заработать те же полмиллиона, пытаясь вылечить детей от малярии, вас самих сочтут паразитом. Десятки тысяч людей, способных изменить некоммерческий сектор к лучшему, ежегодно делают выбор в пользу коммерческого.
2. Реклама и маркетинг
Нам не нравится, что наши пожертвования могут пойти не на благое дело, а на его рекламу. Мы хотим, чтобы их получали именно нуждающиеся. Как будто инвестиции в рекламу не могут принести ещё больше.
В 1990-х мы внедрили велосипедные прогулки в кампанию по борьбе со СПИДом и 100-километровые трёхдневные прогулки в кампанию по борьбе с раком груди. За девять лет 182 тысячи невоспетых героев приняли участие, собрав 581 миллион долларов. Мы покупали рекламные места на всю полосу в The New York Times, самое дорогое эфирное время на радио. Это благое дело собрало больше денег за меньшее время, чем любое другое событие в истории.
3. Уровень допустимого риска в погоне за новыми идеями получения дохода
Когда Disney снимает дорогой фильм и он проваливается в прокате, никто не зовёт министра юстиций. Если ваша небольшая миллионная акция по сбору денег не окупится на 75% за первые 12 месяцев, ваши намерения тут же подвергнутся сомнению. Некоммерческие организации без охоты идут на дерзкие масштабные акции, потому что их репутация может быть запятнанной.
4. Время
Amazon в течение шести лет не был прибыльным для инвесторов. Но люди терпели, зная, что долгосрочная цель — занять лидирующее положение на рынке. Если некоммерческая организация задумалась бы о расширении, отказавшись на некоторое время от помощи нуждающимся, её бы тут же распяли на кресте.
5. Прибыль
Коммерческий сектор может выплачивать людям часть прибыли, чтобы привлекать капитал для финансирования новых идей. Но получение прибыли в некоммерческом секторе запрещено.
С 1970 по 2009 годы появились лишь 144 некоммерческие организации, показавшие рост и переступившие порог в 50 миллионов долларов дохода. Число коммерческих организаций, переступивших этот порог — 46 136.
Мы часто думаем: «Какой процент моего пожертвования пойдёт на благое дело, а какое — на накладные расходы?». Нас учили, что социальный сектор должен тратить на них меньше. Но так невозможно».
***
Я часто вижу как в сети все обсуждают “искренность намерений” и часто читаю про то, как кто-то “продался”. Ребят, я не знаю как правильно, но я знаю, что делать социальные или нишевые проекты сложно. Просто найдите какую-то тему, которая конкретно для вас важна. Например, мне бы хотелось вкладывать часть своего дохода на образование в Украине, но не менять там системы, а просто поддержать како-то проект с конкретной целью. Есть такие ребята, которые делают что-то такое важное? Если нет, нам прийдется его сделать с Олей Кононовой, потому что я верю, что its take a village to raise a child и мне бы хотелось сделать что-то классное образовательное в стране, которая как могла вырастила меня.
В начале сентября поехала на юг обнимать подружку и гладить собак, и у нас там случился какой-то супер пенсионный отпуск: мы даже купили журнал с рецептами! Знаете, такие на кассах в супермаркетах продаются? Вот такой и купили. Готовили по вечерам всякие не сильно хитровыдуманные блюда и я вспомнила, как это здорово.
Последний год у меня довольно напряжные соседи по кухне, подружки разъехались по заграницам и потребность готовить кому-то и с кем-то есть максимально снизилась. А тут она так органично перегрузилась, что я хотела бы напомнить всем: мы то, что мы едим и как мы это едим. Это качественно время с собой, своим телом и возможно с кем-то еще: во время приготовления и съедения еды, у нас же запускаются все рецепторы – обаяние, осязание, зрительные рецепторы (поэтому важно есть красиво! стелите скатёрки, разворачиваетесь удобно к столу, ешьте из красивой посуды – все что душа приказывает!) и, ясное дело, вкусовые. Ну и плюс социальная часть, потому что правда это очень интимно и доверительно делить с кем-то ужин или обед.
И еще вот напоминание от Риты Поповой: “хочу поделиться вот такой вот мыслью. из всех творческих занятий еда — самое социально успешное, очищенное от прессинга извне, от страхов и амбиций. в мире живут сотни миллионов хороших поваров, регулярно практикующих свои навыки и творческую интуицию. для того, чтобы быть хорошими поварами, им нужен мало-мальский интерес к предмету и может быть парочка друзей, готовых есть их еду, да и то необязательно. а вот живут ли в мире сотни миллионов хороших музыкантов или художников? скорее всего, да. практикуют ли все они музыку или живопись? вряд ли. потому что жизненную необходимость играть музыку и рисовать картины мы успешно изжили из своего организма, точнее даже не мы изжили, а пресловутый капитализм поздней стадии изжил. и еду пытается изжить тоже, в виде этих сойлентов и протеиновых батончиков, модных голоданий, джусингов, сервисов доставки еды и прочей чепухи. но желание — во-первых — есть, а во-вторых, готовить еду как акт любви и заботы — сидит в нас слишком глубоко, не в костях, а в костной жидкости, и заставляет нас практиковаться. и сегодня я сижу и думаю о мире, в котором мы бы имели возможность (и время, и силы) практиковать то, у чего не было эволюционного шанса залезть так глубоко. почувствовать похожий голод по мелодии, которую напеваешь, когда идешь на свой завод. голод, который заставлял бы нас писать пять слов на бумажке, так же, как заставляет идти в магазин. он такой у нас точно у всех был, но в этой жизни уже вряд ли вернется.”
ПОДКАСТЫ
Классная культура всего как бы про Берлин, а как бы и нет. Скорее всего про разницу между политикой памяти и культурой памяти. Например про то, как Украина не признает свой травмирующий опыт (в стране почти никто не говорит про Холокост на культурном уровне и кто-то же работал в стране в НКВД) и про то, как с этим работают в Берлине в частности – “называть уродство уродством чтобы его не повторять”. Много всего интересного, про то, что общего между Киевом и Берлином, почему только сытое общество может быть добрым, и почему каждому творческому человеку нужен нормальный социум.
Подкаст Опры! Большое открытие – мы все знали, что в Америке все очень любят Опру, но никогда не задумывались почему. А она действительно очень деятельная и добрая что-ли и правда хочет всем помочь.
Например, эпизод Oprah’s Life Lesson From Maya Angelou: ‘When People Show You Who They Are, Believe Them’ очень крутой: обсуждают выражение “Верьте людям, когда они показывают вам себя” (это мой вольный перевод). Что очень часто мы оправдываем других “глубиной души” и всякими разными обстоятельствами, и в конечном счете очень сильно теряем себя.
Еще один крутой эпизод про женскую самооборону и про то, что очень часто женщины оказываются в опасности, потому что социально нас учат быть вежливыми и “не истерить”. Поэтому часто, даже когда мы понимаем, что что-то идет не так, мы боимся показаться грубыми (whaaaat?!). И кстати первое правило – доверяйте свой интуиции. Приглашенный эксперт сказал, что при опросе пострадавших женщин (от грабежа до насилия), все жертвы говорили примерно одни и тоже – что им сразу же показалось, что что-то не так.
Разделяю непопулярное мнение, что часто долгие путешествия – это побег. И вот тут ребята обсуждают свой опыт длительных путешествий, и соглашаются что да, так все и есть – часто, когда не можешь с чем-то справиться, хочется сорваться куда-то и ничего не решать. Иногда работает, иногда нет.
Лучший телеграмм канал Лев Толстой. Лайфстайл, где публикуются отрывки из дневников Льва Толстого и там такой угар, что иногда кажется, что Лев Николаевич был очень сильно не в себе, а иногда кажется что Лев Толстой – это мы все.
Решил, что надо любить и трудиться, и все.
1858 год, 19 сентября
Устал. Не любил и не трудился.
1858 год, 20 сентября
(Из письма Д. А. Дьякову)
Если бы я был женщина, то, после моего возвращения от вас домой, я бы написал тебе пречувствительное письмо о том приятном впечатлении, с которым я уехал от тебя.
1874 год, 17 января
Не умывался, не раздевался и вел себя безалаберно.
1855 год, 1 октября
То я поутру и ночью истинно мудрый и хороший человек, то я – слабое, жалкое существо, не знающее, что с собой делать.
1905 год, 31 декабря
Съездила с дорогими подружками в Крым! Место силы и любви бесконечной, пожалуйста, планируйте каникулы с близкими людьми: нет ничего прекраснее, чем качественно проведенное время с друзьями, которое тебе что-то рассказывает о себе и делает тебя капочку лучше. Ну и просто приятно быть рядом с кем-то, кто тебе всячески приятен, и стараться быть лучшей версией себя! Очень духоподъемно.
А вообще, конечно, в очередной раз убеждаюсь, что границы условные – везде живут люди и чувствуют они одинаковые эмоции и это самое важное. Лучше всего про ситуацию в Крыму говорит крымское радио, где играли София Ротару, Иван Дорн, Виа Гра и кто только не хочешь.
Лучший человек на свете and my role model Алекса Чанг все еще ведет свой ютуб канал и оооооу ну это очень смешно и хорошо!
Ну и послушать напоследок очень рекомендую новые треки FKA Twigs и приготовиться к ее новому альбому. Предсказываю, что будет супер пупер!
